ЗОЛОТОЙ ФОТОГРАФ

Девять парижских мушкетеров 
        против Сычева.


Авторы статей о фотохудожнике
Владимире Сычёве
(щелчком мыши по выделенным фамилиям
можно перейти на авторские страницы
тех авторов, чьи книги имеются
в библиотечном фонде):

                        
Николай Боков


Николай Пырегов


Ара Мусаян


Рудольф Фурман


ВЛАДИМИР СЫЧЁВ
Статья: "В Париже и во Франции", с. 52-68.


Андрей Лебедев


ТАТЬЯНА ИВЛЕВА
Статья: "Двойное дно", с. 74-79.


ВЛАДИМИР ЗАГРЕБА
Статья: "Девять грамм для медалиста", с. 95.117.


Владимир Батшев


ВИТАЛИЙ АМУРСКИЙ
Два стихотворения: "Блики" и "За", с. 120-121.               

 СЛОВО О ФОТОХУДОЖНИКЕ.

   Его судьбе мог бы позавидовать любой эмигрант. Родиться и вырасти в Казани, покинуть СССР в 1980 году и сразу попасть на полосы «Пари Матч». Причем сразу в двух номерах его фотоработам было уделено по 22 полосы! Такова была нелегкая стезя известного фотографа Владимира Сычева.

   Он учился в Казанском авиационном институте и принимал активное участие в студенческом театре. Который в 1965 году приехал со своими постановками в Москву. И надо же было случиться, что конкурс студенческих театров снимал фотограф из «МК». Сычев запомнил только его имя — Игорь. Он пришел к казанским ребятам и подарил им кучу своих фотографий. И это был первый удар. Вернувшись в Казань Сычев купил свой первый «Зенит» и записался в фотоклуб. Так началось восхождение знаменитого на весь мир фотографа.

    Девять парижских писателей (среди них затесалась и женщина) решили поведать о необычном таланте Сычева художественным словом. Поскольку в свои медицинские руки дело взял Владимир Загреба, известный автор романа «Летающий верблюд», окончилось оно монографией. Каждый из писателей поведал о своей дружбе и о своем видении таланта Сычева. Впрочем, предоставим слово Владимиру Загребе: «Между делом закончил обычную школу с золотой медалью. У них там все — с золотой… Поступил в Казанский авиационный институт, чтобы стать радиоинженером. Уже в институте он «расширил» совет Мандельштама и полез на подмостки… Радиоинженеры создали свой «СТЭМ» — студенческий театр эстрадных миниатюр. Раз в году для всей этой «аббревиатуры» (не путать с агентурой, арматурой и радиоаппаратурой) устраивали всесоюзные конкурсы спектаклей, где начальником жюри был почетный и почтенный А.Райкин. И однажды «казанский сирота» Сычев вместе со своей «трубой» и радиоинженерной труппой прибыли в Москву и сходу взяли первое место.

    В газете «Московский комсомолец» появился отчет о конкурсе «аббревиатур», а также три-четыре снимка о том, как там было… и «как это делалось в Казани». И вот тут-то появился неизвестный журналист Игорь, который привез всей джаз-банде в подарок конверт с фотографиями. Почему-то на них был сам Пеле — с пеленок, а с ним — весь «детский сад» его, вся его бразильская «гарринча». В десять минут радиолауреаты всё растащили. Потрясенный внезапным исчезновением подарка саксофонист решил: «Буду щелкать — щелкунчиком… хочу, чтобы и меня на куски впоследствии так же…» Приехал в Казань, купил «Зенит», забросил «трубу» и кларнет, первый разряд (шахматы), и кинулся с «Зенитом» на улицу (в прямом смысле) ловить не кайф — «момент», а иногда и то, и другое. Поймал, но до зенита славы, ох, как было далеко.»

    А дальше судьба Владимира Сычева складывалась как и судьбы его сверстников: «После института он загремел в армию, там его забрили радиоинженером на Байконур, где этот нахальный снимок, сделанный случайным рядовым, сейчас уже из ряда вон… фоторяда — фотонаряда. Ну, и дембель подоспел. Началось… Если собаку в плохую погоду хозяин из дома не выгонит, то Володю, и выгонять было не нужно — сам себе… сам на улицу рвался, в любую погоду. Только там бьют ключи… и гаечные тоже, чего там, живая жизнь, даже если уже и не очень…»

    Париж встретил Сычева как родного: «Он въехал в Париж в восьмидесятом, в тот самый год, когда Миттерану поставили диагноз: «Рак простаты» и выбрали в президенты «пятой» республики. Он тихо обалдел, выйдя на «Елисеи», и мотался по этому городу с утра до вечера, целые две недели - «Зенит» тоже болтался на груди: ни тот, ни другой не знали, что их ожидает. Не всё ли равно, если тридцать пять — за плечами — Париж стоит обеда и ужина в «Макдональдсе». Но на душе было светло, да так, что он боялся засветить пленку в «Зените», он был в городе самого Картье. Веселило еще и то обстоятельство, что он смог передать через энное посольство весь свой фотоархив — пять тысяч катушек, которые добрались до него «нетронутыми», «нераскатанными» и в которых есть, по его мнению, на что посмотреть. Какой-то случайный русский в кафе сказал ему:

— А ты в «Сипа» сходи, может, и «засипишь» с ними…»

    Оказывается, «Сипа» — это крупное фотоагенство француза-турка Гокшина-Сипа-Оглу. Ну, к «углам» Сычеву не привыкать… в Казани каждый второй — «оглу». А дальше всё пошло прямо по Хвосту: «Турки лодку окружают… удивляются веслам…» В тот день, на бульваре Мортье (и гаубицы тоже) он подошел с папочкой, в которой было около ста снимков, к швейцару (Швейцеру) в ливрее:

— Мне к «оглам», назначено…

— Если к Сипам, то все «оглу» — на втором…

   Когда месье Гокшин-Сипа-Оглы увидел папочку, он не подал вида, а только взял трубку. Бросив ее через две минуты, бросил посетителю:

— Едем.

   Через десять минут они сидели в президентском кабинете «Пари-Матча». Реакция двух начальников — Р.Терона и М.Соля — была стремительной:

— В набор! В двух (в смысле, номерах)!

   И тут-то на столе появилась бутылка чего-то редкого… Володя с удивлением рассматривал золотую этикетку. Соля улыбнулся:

   У нас не «Comedie Franсaise». Не каждый день поднимаем… «железный» (занавес).»

    Книга о Владимире Сычеве со вкусом и изяществом издана «Литературным европейцем». В ней звучат голоса журналиста Виталия Амурского, прозаика Владимира Батшева, философа Николая Бокова, утонченной Татьяны Ивлевой, экзистенциалиста Андрея Лебедева, изысканного Ары Мусаяна, поэта Рудольфа Фурмана, неутомимого Николая Пырегова.

 © 1919 – 2010 Редакция газеты «Московский Комсомолец»